- Как издатель я должен заботиться о том, чтобы книги читались с удовольствием, брались в руки для удовольствия, чтобы чтение было легким.
- Любопытство, то есть постоянный поиск креативных идей в окружающей жизни, и высокая планка качества, залогом чего является собственное имя, – вот основы успеха Игоря Захарова.
Коллеги и друзья давно «пытали» Игоря Захарова: «Когда ты уже начнешь книжки издавать? Ты же прирожденный издатель!». И пять лет назад он дал «положительный ответ» на этот вопрос: открыл издательство и назвал его своим именем. Дело было накануне его пятидесятилетия, и это сыграло свою роль. «Где-то я прочел, что в 50 лет полагается сменить образ жизни и работу. А если продолжать делать то же самое, что делал, то так и досидишь до пенсии, а потом помрешь. В общем, лишаешься какого-то шанса в своей жизни. Я решил этт шанс не упустить», – сказал он нам.
Захаров сумел увидеть пустую нишу на книжном рынке, занять ее и удерживать лидерство, создав имидж культового московского издателя. Каким образом это ему удалось? Как говорит он сам, благодаря следованию одному известному правилу – «максимально хорошо делай то, в чем лучше всего разбираешься, и тогда будут и слава, и деньги. А если думать только о деньгах, ничего не получится». Однако для того, чтобы это «простое» правило заработало, Захаров «включил в игру» множество очень непростых вещей. И прежде всего – интуицию. «К 50 годам я понял, что книги люблю больше, чем деньги, и поэтому могу угадать, какую книгу люди захотят прочесть». Это великолепное чутье на хорошие тексты и способность безошибочно угадывать ожидания читателей появились у него как результат многолетнего и разностороннего опыта редакторской работы, дополненного постоянным интересом к литературе. Книги он читал и читает всегда и везде. Несмотря на то, что свое первое серьезное образование получил в школе с углубленным изучением физики, так как родители-технари считали, что ничего лучше науки и техники для мальчика быть не может. Но в его характере очень рано появилось то качество, которое сейчас он считает обязательным для успеха в любом бизнесе – любопытство.
Выбирая вуз, Игорь неожиданно решил «переквалифицироваться» из «физиков» в «лирики», и отдал документы на английское отделение филологического факультета Ленинградского университета. Сейчас, за давностью лет, он оценивает свое юношеское решение с легкой долей иронии: «Хорошо знать неродной язык – всегда полезно. Да и книги читать я всегда любил, а тут за это обещали еще и стипендию платить». На отделении «Критика современного антикоммунизма и западной философии», куда поступил Игорь, студенты параллельно получали два образования – филологическое и философское. А так как планку он всегда держал высоко, после защиты диплома получил предложение поступить в аспирантуру. Но амбиции взяли верх и он уехал покорять Москву, где достаточно быстро начал делать карьеру. Сначала работал журналистом в Агентстве печати «Новости», затем – вторым секретарем посольства СССР в Канаде. «Я работал под началом Александра Николаевича Яковлева, будущего отца гласности и перестройки. Так что у нас с Горбачевым один и тот же учитель, только у меня он появился раньше», – полушутя-полусерьезно говорит Захаров. Правда, потом, вернувшись из Канады, он стал «невыездным» и 13 лет редактировал в АПН журналы для западноевропейских читателей. А с началом перестройки стал замредактора «Независимой газеты». «Не было цинизма – все верили, что можно что-то изменить. Однако когда газета стала «заигрывать» с властью, я ушел». Уйдя из газеты, но не из профессии, он еще долго консультировал The Moscow Times, основал международный центр повышения квалификации для молодых журналистов. И только когда дело пошло к пятидесяти годам, решил, наконец, открыть свое издательство.
Он точно знал, что будет издавать non fiction – биографии и мемуары. Потому что это была пустующая ниша: никаких биографий в России очень давно не издавали (за исключением, разве что, заидеологизированного жизнеописания вождей компартии и их соратников), и целые пласты русской культуры и истории были не известны читателю.
Решив издавать книги, которых нет, Захаров выработал несколько правил. Вот одно из них: «Если книгу невозможно купить в магазине – значит, ее нет. И мне все равно, сколько раз она издавалась до меня. Я издам ее снова». Еще одна «фишка», придуманная Захаровым – издавать сложные тексты так, чтобы они были удобны для чтения. А на упреки литературоведов он отвечает: «Я – популяризатор. И издаю книги для удовольствия, а не для чтения учеными». И сейчас в России никто, кроме него, не выпускает столько книг non-fiction и не представляет такой широкий спектр авторов и персонажей (от Наполеона, Петра I, Елизаветы II и Распутина до Маши Арбатовой, Аллы Пугачевой, Андрея Миронова и Виктора Шендеровича).
О большинстве его книг говорят, спорят, за некоторыми тянется шлейф скандалов. (Например, после выхода книги Татьяны Егоровой «Андрей Миронов и я» актеры Театра сатиры пытались скупить тираж). Сам же Захаров утверждает, что не ставит на скандальность, а главным критерием для него является качество литературы. Причем текст должен обязательно понравиться ему самому. Кроме того, он сам обязательно читает верстку каждой издаваемой им книги с карандашом в руках – это еще один принцип издателя Захарова.
Глава первая, в которой герой изобретет несколько приемов, помогающих его бизнесу «нести золотые яйца»
«&»: Игорь, почему вы дали издательству свою фамилию? Что это означает с точки зрения брендинга?
И. З.: Есть два важных момента, о которых я хочу сказать прежде, чем отвечу на вопрос. Первый – почему я выбрал именно книги. Потому что к 50 годам понял, что книжки люблю больше, чем деньги. Кроме того, в журналистике меня всегда угнетала одна вещь: стараешься сделать статью как можно лучше, а на следующий день газету выбрасывают. Даже журнал через месяц выбрасывают. А с книгами – наоборот: мы помрем, а они останутся. Это лестно.
Второй момент состоит в том, почему работаю сам. Три месяца я работал вместе с издательством «Вагриус». Мы с ними выпустили бестселлер о жизни Аллы Пугачевой – 250 тыс. экземпляров, но только денег мне не заплатили, и сказали, что вся моя доля ушла на телерекламу книги. А жена по этому поводу назвала меня «курицей, которая несет золотые яйца для чужого дяди». И тогда я решил переоформить документы и стать отдельным, независимым издательством. Вернее, даже издателем. Поскольку зарегистрировался в качестве предпринимателя без образования юридического лица. Решил всем заниматься сам, контролировать весь процесс. Конечно, сначала я думал, что не барское это дело – заниматься производством, типографией, оптовиками, продажей. Но потом понял, что если этого не делать, то и деньги не доходят.
А когда выбирал название для издательства, то решил, что если ты издаешь книги на русском языке, то и название должно быть русским, простым, внятным (не какая-нибудь «Звезда победы») и легко произносимым. (Кстати, когда г-н Чхартишвили брал себе псевдоним Акунин, он это делал потому, что прекрасно понимал, что покупатели не в состоянии будут произнести: «А есть ли у вас новая книжка Чхартишвили?».) Кроме того, я решил персонифицировать свое издательство. Это действительно накладывает отпечаток ответственности на то, что я делаю. Своим именем я некоторым образом даю гарантию читателям, что им будет интересно читать то, что мне было интересно издать.
«&»: Вы все делаете на свои деньги. Что, банковские кредиты пугают вас?
И. З.: В самом начале, я решил сходить к олигархам. Например, обратился к Березовскому через Третьякова (но, по-моему, до Березовского мое предложение даже не дошло). Потом обратился в «Менатеп», который теперь стал ЮКОСом, к г-ну Гусинскому: «Телевидение у вас есть, газеты есть. Нет издательства. А у меня есть. Я готов предоставить вам 33%». А мне говорят: нет, нам нужен 51%. Я отказался. Потому что это я уже проходил. В общем, никто из олигархов быстро не среагировал на мое предложение. А до этого я нашел названного внука Фаины Раневской – Алексея Щеглова, и предложил ему издать большую биографию Фаины Раневской. И мы ее уже стали продавать. Поэтому в тумбочке у нас лежало $25 тыс. И моя жена Ирина (которая является моим партнером по бизнесу и директором издательства) сказала: «Ну зачем тебе эти олигархи? Раньше тебе было мало хозяев? Вот мы имеем $25 тыс., можем напечатать 25 тыс. экземпляров Фаины Раневской, я найду тебе типографию». Так мы и поступили. Напечатали на Ярославском типографском комбинате 25 тыс. экземпляров Фаины Раневской и 10 тыс. романа Акунина «Азазель». Заработали $40 тыс. и опять издали на них книги. То есть мы не изымали деньги из производства. Ведь на чем многие разорились? Только появились деньги, они тут же – на Багамы, покупают в Лондоне машины, квартиры и т. д. Все, деньги кончились – фирма разбежалась.
«&»: Почему вы называете свое издательство «бутиком»?
И. З.: Потому что мой бизнес – штучный, а не массовый. Я никогда не буду монстром, огромным издателем, выпускающим по нескольку книг в день (как, например, издательство «ЭКСМО», которое выпускает по 10 книг в день, а это – 3000 названий в год). Но если я говорю «бутик», это не подразумевает аналогии с ателье, где шьют одно платье за $3000. Наши книги может позволить себе купить обычный человек. И тем не менее это – штучный товар. Потому что я каждую книгу обязательно вычитываю сам. Я могу это себе позволить, ведь ни один нормальный человек больше одной книги в неделю прочесть не может, даже если он не пьет водку и не ходит на ипподром. Так что мне просто не требуется выпускать больше 1 книги в неделю, в среднем.
А еще мои книги являются штучным товаром потому, что я сам ищу и авторов, и персонажей. А какой хороший главный редактор сидит в своем кабинете и ждет, что ему кто-то принесет шедевры для номера? Он должен пойти и узнать, что интересного происходит вокруг. Именно так я хожу и смотрю. А когда я вижу что-то интересное, мне хочется сказать другим: смотрите! Смотрите, какая книга! Вот, например, завтра я получу рукопись и впервые за 127 лет издам целиком воспоминания Филиппа Вигеля, современника Пушкина.
Еще одно мое правило заключается в том, что если моей книги нет в магазине, значит, ее нет в природе. И сколько бы раз ее до меня не издавали, я должен издать ее снова. Хочу, например, переиздать воспоминания барона Корфа, если уж мы говорим о пушкинской эпохе. Барон Корф учился с Пушкиным в лицее, потом стал штабс-секретарем императора. Потом был директором публичной библиотеки. На старости лет он оставил мемуары, но они печатались только в журнале «Русская старина». И ни один нормальный человек – ни вы, ни я – не прочтет их, потому что для этого надо идти в историческую библиотеку. А там вам журналы не выдадут на дом, и чтение может растянуться на несколько месяцев. А мне мемуары этого чиновника интересны не только потому, что он носил документы на подпись императору. А потому, что там есть и Пушкин, и жена, и дети, и вообще, та другая эпоха, другая, жизнь. И я думаю, что это интересно не только мне, но и всем, кто не хочет вариться в собственном соку. Ведь хорошие биографии или мемуары – это даже лучше, чем хорошие романы. Так как это – субъективная, но истинная правда.
А поскольку я себя считаю популяризатором, то должен заботиться о том, чтобы книги читались с удовольствием, брались в руки для удовольствия, такой себе мейнстрим. Поэтому, переиздавая письма Пушкина, например, я перенесу все комментарии на французском языке из ссылок в прямой текст – уже на русском. Чтобы эти письма было удобно читать, а не искать комментарии и перевод часто в другом томе. Ведь я издаю книжки не для ученых. Даже с риском для собственной репутации, даже если потом говорят: «Захаров варварски издает тексты».
Глава вторая, в которой герой отказывается зарабатывать деньги на скандале и находит более тонкие струны в душах читателей
«&»: Вас часто называют интеллектуальным террористом. Вы же утверждаете, что скандалы – не ваша прерогатива. Если вы не рассчитываете на «эффект разорвавшейся бомбы», когда печатаете, например, воспоминания Татьяны Егоровой о Миронове, тогда на что вы ставите?
И. З.: Я за скандалом и сенсацией действительно не гоняюсь. Что же касается эффекта разорвавшейся бомбы, который произвела книга «Андрей Миронов и я»… Так получилось, что я случайно узнал от зав. литературной частью театра имени Ермоловой, что есть такая Татьяна Егорова, что она сумасшедшая, но пишет очень хорошо, и что есть у нее история любви с Андреем Мироновым. При всем том, что Татьяна Егорова не героиня моего романа, я должен признать, что у нее замечательный текст. Я – не судья ее истории. Но я – судья текста, который она принесла. Она переживает все заново, и ты сопереживаешь, сочувствуешь. А это главное! Я ужасно обижаюсь, когда желтая пресса выхватывает куски «ниже пояса» из общего контекста и смакует их. В жизни есть и черное, и белое. Это очень откровенная и честная книга о любви! Может, миллионы мечтали о том, чтобы в их жизни такое было. И это happy end для автора – она дожила и дождалась того, чтобы все узнали о ее счастье. И если я ей в этом помог, если я в течение года просто содержал ее, потому что она работала над книгой, то и слава богу. А хороший человек Ширвиндт или плохой – это не главное, мы же не перед чистилищем стоим. Другой человек напишет другую книгу и о Ширвиндте, и о Миронове.
Кстати, не только эта книга была скандальной. После выхода в свет воспоминаний вдовы академика Ландау, лауреата Нобелевской премии, в издательство звонили оскорбленные академики, недовольные тем, какими они предстали на страницах этих мемуаров.
«&»: Как вы опровергали слухи, появившиеся после выхода нулевой редакции романа Льва Толстого «Война и мир», что эту подделку «сляпал» сам Захаров?
И. З.: Не устаю повторять Пушкина: «Как мы ленивы и нелюбопытны». Оказывается, когда Толстой привез в Москву готовую рукопись и искал издателя, он был уверен, что уже написал «Войну и мир». Издателя он не нашел, уехал в Ясную Поляну и там еще два года работал над рукописью. И из семейной драмы сделал философскую эпопею с рассуждениями о месте личности в истории, с военными баталиями и т. д. Эта редакция романа была известна специалистам. Я только переиздал ее. Но реакция получилась совершенно непредсказуемая. Я не знал, что есть люди, которые даже не подозревали о существовании нулевой редакции этого романа. Правда, друзья мне объяснили то, чего я не понимал: «Ты что, с Луны свалился? Зачем ты пишешь на обложке: «Настоящий Толстой»? Конечно, все думают, что это ненастоящий Толстой! Это же нормальная реакция! На настоящем масле не напишут «Настоящее масло» – только на маргарине!».
«&»: А чего вы никогда не будете печатать?
И. З.: Я не идеолог, который внушает, что хорошо, а что плохо. Я – популяризатор. Поэтому и выпускаю в течение месяца и книжку Маши Арбатовой, и книжку Лидии Яковлевны Гинзбург. А это абсолютно разные вещи. Но и то, и другое сделано хорошо. Маша Арбатова – не героиня моего романа. Гинзбург, не скрою, мне ближе по духу. Но и то, и другое великолепно в своем жанре. Я могу только сожалеть, что книжка Гинзбург продается в меньшем количестве, чем Арбатовой. Но влиять на процесс не нужно. Каждый найдет свое.
Я, например, уже в седьмой раз переиздаю мемуары князя Юсупова, который известен массам лишь тем, что убил Распутина. Но ведь он – великолепный человек, и отличный автор. При этом я не могу объяснить, почему он продается в три раза лучше, чем любые мемуары той эпохи. Просчитать успех книги на 100% не всегда возможно.
Для меня главное – текст. Кстати, я отказался издавать книгу «Байки кремлевского диггера», потому что она невнятная и плохо сделана. Из всех трехсот страниц рукописи я запомнил только то, что президент любит, чтобы ему приносили документы на подпись со скрепкой золотого цвета. Автор-журналистка потом всем рассказывала, что Захаров испугался. Вот если бы мне принесли рукопись силы не меньшей, чем книжка Коржакова о Ельцине, тогда я, конечно, подумал бы, каковы риски ее издать, но я хотел бы ее издать. А дамские мелочи меня не интересуют. Я не буду издавать «Майн кампф» Гитлера, тот, кому эта книга нужна, и так ее купит. Я не буду издавать то, в чем я не разбираюсь. Например, если мне принесут даже гениальную книжку о каком-нибудь футболисте, я ее не издам. Я не издаю книги о церкви, потому что я – светский человек и туда не полезу. А вот в еврейский вопрос я полезу, во мне есть еврейская кровь. И значит это – мое.
Глава третья, в которой герой доказывает, что любопытство – необходимое качество в бизнесе, и оно всегда вознаграждается
«&»: Как вы «угадали» Акунина? Что вас привело на «чужую территорию» – в детективный жанр, и за счет чего вы смогли обыграть конкурентов?
И. З.: Акунин – это моя удача. Григорий Чхартишвили переводил мне с английского биографию королевы Елизаветы II. Он неплохо перевел, а я вовремя и хорошо заплатил. Этого оказалось достаточно, чтобы остаться в хороших отношениях. Как-то он мне позвонил и спросил: «Игорь, я написал детектив. В какое издательство его отнести, чтобы не надули?». А я не даю советов втемную. К тому же мне самому было интересно, что он там такое написал, и я попросил прочитать книгу. Я вообще считаю профессиональным подходом – иметь любопытство, даже не профессиональное, а человеческое: загляни, а вдруг? Сколько людей говорит, что вопрос их «не интересует» и пролетает… Так вот, текст Григория мне понравился. Так понравился, что в течение двух лет я его издавал в убыток себе. Ведь автора никто не знал – он имел репутацию лишь хорошего переводчика с английского и японского. А я поверил в него как в литератора. Считаю, что в издательском деле это обязательно – быть уверенным в себе, в своем вкусе: любишь – люби. И надо понимать, что на внедрение нового проекта уйдет время.
Мы с Григорием Шалвовичем Чхартишвили в 1997 году заключили договор на издание 12 романов о приключениях Эраста Петровича Фандорина. В конце прошлого года я издал только 10-й роман из этой серии. Потому что книги стали толще, он стал писать медленнее и начал распыляться на другие серии. Но мои прогнозы о том, что на раскрутку проекта понадобится три года, сбылись (в каком-то интервью я сказал, что 2001 год будет годом «акунизации» всей страны). Все совпало.
«&»: Ваша жена и директор издательства – Ирина Богат, насколько я знаю, не верила в этот проект и отговаривала вас. На чем базировалась ваша вера в успех данного проекта?
И. З.: Если я загорюсь, переубедить меня невозможно. Решив в 1998 году издать роман «Азазель», я сам покупал бумагу, сам забирал тираж. А так как в технологиях я тогда ничего не понимал, то предполагаемая золотая обложка получилась зеленой (я не знал, что для золота нужно пять прогонов краски). Продавцы в магазинах жаловались: «Книга липнет к рукам, ее никто не берет, что за дрянь вы напечатали? Кто это будет читать?!». Потом мы издали еще четыре романа, о них написали журналисты, автор раскрыл псевдоним, и пошло-поехало. А теперь десять тысяч уходят за десять дней. А ведь ничего не изменилось – тот же текст и тот же автор.
«&»: Если вы, заключив договор на серию книг, расходитесь с автором во мнении, о чем ему писать дальше, как вы строите стратегию успеха проекта в целом?
И. З.: Я с большим скептицизмом отнесся к новым акунинским сериям. Например, к той небольшой серии из двух романов о внуке Фандорина. Что там будет происходить? Убийство соседки по лестничной клетке? Или кремлевский заговор? Мне, может, не хватало воображения. А ему хотелось испробовать и других издателей. Ему казалось, что «акунизация» всей страны идет медленно, что я мало внимания уделяю рекламе. А мне не хотелось быть придворным издателем Акунина. Поэтому мы полюбовно договорились, что я издаю основную серию (об Эрасте), а остальные – о Пелагее, о внуке – будет издавать кто-то другой. А потом мне стало обидно, все-таки я его открыл. И я уговорил своих партнеров (компанию «АСТ») подписать контракт с Акуниным. И романы о монашке Пелагее стали выходить под двойным инпринтом – «АСТ-Захаров».
Глава четвертая, в которой герой считает, что главное в деловых отношениях – доверие, но и «лопухом» быть не надо
«&»: Какую схему оплаты творческого труда вы считаете наиболее эффективной?
И. З.: В советское время рукописи покупали на вес. И чем больше был объем – тем лучше. За авторский лист ставки были 400 рублей, а если текст приносил классик, он получал 600 рублей. Если тираж был не 100 тыс., а 200 тыс., то гонорар начислялся в полуторном размере. Теперь эта схема не работает. Кроме, может быть, авторов дамских романов. Я слышал, что тем авторам, которые регулярно пишут, платят за вышедшую книгу только тогда, когда они принесут рукопись следующей. Помните детскую картинку, где перед ослом вешают морковку, чтобы он шел вперед? Вот почему эти дамы «гонят» по книге в месяц.
Я работаю по обычной схеме, принятой во всем мире: автор получает т. н. авторские отчисления, которые укладываются в 10% выручки от продажи тиража. Так что и издатель, и автор заинтересованы в том, чтобы продавалось как можно больше экземпляров. У меня есть масса недостатков, но я очень люблю делиться заработанным. А вот авансы платить не люблю. Когда ко мне приходят и говорят: «Дай мне 3 тысячи баксов, и я тебе напишу шедевр». Я отвечаю: «Так ты напиши сначала!». У меня до сих пор лежат договоры, по которым авансы выплачены, а товара нет. Как тут не вспомнить афоризм Фаины Раневской (она тоже брала авансы, но так и не написала никаких воспоминаний): «Деньги пропьешь, а стыд останется».
Но есть и другая сторона медали. Со знаменитыми авторами сложно работать, даже предлагая им крупные авансы. Например, к Сорокину подъезжает издатель и говорит: «На тебе 20 тыс. за то, что когда ты напишешь роман, ты принесешь его мне». А Сорокин отвечает: «Вот когда напишу, тогда и дашь». Я тоже пробовал так работать со знаменитостями, но ничего не получилось.
Вообще, все эти договоры – это взаимозависимость. Сначала ты зависишь от автора, ждешь, когда он напишет и напишет ли хорошо. Потом, когда я издаю книгу, автор зависит от меня. Я ведь могу, допустим, все деньги забрать и убежать. Поэтому так важно доверие друг к другу.
«&»: Как вы страхуетесь от провалов, столь частых в наших странах при построении отношений на доверии?
И. З.: Меня, например, Маша Арбатова смогла перехитрить. Я заказал ей «Мне сорок лет». Она стала еще большей знаменитостью, и издательство «ЭКСМО» предложило ей $7 тыс. за право издавать эту книгу в ее собрании сочинений в четырех томах. Она им объяснила, что не может с ними сотрудничать, потому что у нее подписан пятилетний контракт с Захаровым. А они ей: мы вас научим, как это сделать. И вот однажды, когда я, как обычно, отправил деньги Маше на сберкнижку (что я делал один раз в квартал), они вернулись – счет был закрыт. А я к тому времени перестал с ней постоянно общаться. Я общаюсь с автором, пока работаю над книгой. А потом мне автор не нужен, так как, простите за циничность, книга живет уже сама по себе. И я решил, что раз ей не нужны деньги, то и не надо. А потом я получаю вызов в суд по иску Маши Арбатовой за невыполнение условий договора: непоступление отчислений. И суд принимает решение – расторгнуть договор досрочно…
Я понимаю, что автору хотелось «положить яйца в разные корзины», работать с другими издательствами. Тем более что я сказал ей, что не буду издавать ее пьесы, рассказы, романы. Она мне дала хороший урок, и я ей за это благодарен. Точно так же, как благодарен издательству «Вагриус» за их счет за телерекламу. Все это лишь убеждает меня, что если тебя захотят обмануть, то найдут варианты. А я не хочу жить, выясняя, где меня обманывают. Это неинтересно и непродуктивно. Но лопухом, конечно, быть не нужно. Вот поэтому я не издаю больше Машу Арбатову. Это – ребенок, который уже вырос, и ушел в самостоятельную жизнь.
«&»: Может, вас обманывают потому, что вы платите мало? На Западе же издатели платят авторам бестселлеров миллионы…
И. З.: В России средний бестселлер издается в количестве 50-100 тыс. экземпляров. Цена одной книги – $2-3. Значит, отчисления автору с каждой книги – 20 центов. Получается, за бестселлер автор получит $20 тысяч. Вообще-то, в нашей стране $20 тысяч за книгу – это очень даже хорошо. А 200 тысяч здесь нет и не будет, их неоткуда взять. Даже если я стану платить 20% авторских, то автор получит $40 тысяч, а не 400 и не 4 млн. Миллион – это миф для России. Почему на Западе писатели получают миллионы? Потому что там миллионные тиражи, продажная цена книги – $25. Вот почему писатель там получает $2,5 млн. за хорошую книгу. И если мы читаем в газете, что Хиллари Клинтон получила за свои мемуары аванс в $1,5 млн., то это означает, что ей заплатили всего-навсего 7%, а не 10%, как плачу я.
Глава заключительная, в которой герой утверждает, что если люди станут хозяевами своей жизни, то самых счастливых людей на земле будет больше чем 1%
«&»: Игорь, что для вас в вашем бизнесе самое ценное?
И. З.: Конечно, издательский бизнес – не тот, что дает быстрое обогащение. И если бы я думал, как побыстрее заработать побольше денег, я бы занимался не книгами. И тут все просто – я не знаю ни одного другого потребительского товара, кроме книг, который стоит здесь в 10 раз дешевле, чем в любой стране мира. Джинсы, обувь, сигареты, водка, колбаса – на эти товары цены более-менее выравнялись с мировыми. А книги – нет. У нас книга стоит $2-3, в Европе та же книга будет стоить $25-30. Конечно, мне бы хотелось, чтобы книги стоили значительно дороже. Но их и так мало покупают. Очень жаль, что не все хорошие книги доходят до достаточного количества читателей. Ну что такое 3, 5, 10 тысяч экземпляров для такой огромной страны, как Россия?.. Но мы живем там, где живем. И у меня нет другого покупателя книг.
Однако, несмотря ни на что, деньги возвращаются сполна. Пока что я не взял ни одного кредита и не собираюсь брать. Я живу только на деньги покупателей моих книг. Есть известный кайф в том, что ты живешь на деньги своего бизнеса, и при этом тебе нравится то, чем ты занимаешься (для меня, например, важно, что это не нефтеперегонный завод). Для выходца из советского строя быть самодостаточным, быть самоокупаемым – это очень дорогого стоит. Но вообще-то, счастливых людей, у которых бизнес совпал с увлечением, могло бы быть гораздо больше, чем один процент. Если бы люди были более активными, больше верили в то, что они хозяева своей жизни.
«&»: Книги – это ваша жизнь. А на что еще остается время?
И. З.: У меня нет никаких других хобби, потому что у меня нет другой жизни. Я люблю читать книги, я их всюду читаю. Но даже если я в свободное время читаю мемуары Бенуа, то сразу думаю: они 12 лет не издавались, надо их издать! Мне говорят: ты плохой предприниматель, тебе нужно только допечатывать Акунина и не тратить деньги на все остальное. Это то же самое, что сказать: не надо рожать детей, чтобы не кормить, не одевать, экономить деньги. Но дело не в деньгах. А что я тогда буду делать? Как говорится, если хотите всю жизнь не работать, найдите любимую работу.
| На чем сделало себе имя издательство «Захаров» Книги с наибольшим тиражом: «Алла, Аллочка, Алла Борисовна» (совместно с издательством «Вагриус»); Т. Егорова «Андрей Миронов и я»; А. Щеглов «Фаина Раневская. Фрагменты жизни»; Воспоминания князя Федора Юсупова; К. Ландау «Как мы жили» (воспоминания об академике Ландау); Романы Б. Акунина об Эрасте Фандорине. Самая неожиданная книга: роман «Война и мир» Л. Толстого в нулевой редакции (вариант, первоначально подготовленный Толстым для печати, но не нашедший издателя и позже переделанный). Последние бестселлеры: Б. Акунин «Алмазная колесница»; А. Колесников «Неизвестный Чубайс. Страницы из биографии»; В. Шендерович «Здесь было НТВ, ТВ-6, ТВС и другие истории». |
| Как развивал свою интуицию Игорь Захаров Владелец московского издательства «Захаров» родился в 1948 году в Ленинграде. В 1971 году окончил Ленинградский университет, параллельно получив филологическое и философское образование. Тогда же переехал в Москву, где работал редактором объединенной редакции Канады, Австралии и Новой Зеландии в Агентстве печати «Новости» (АПН). В конце 1970-х работал в Канаде вторым секретарем посольства СССР под началом А. Н. Яковлева. Вернувшись, 13 лет был главным редактором журналов АПН для стран Западной Европы. В 1990 году – заместитель главного редактора «Независимой газеты», в 1992 – консультант газеты The Moscow Times. В 1994 г. создал международный центр журналистики при Европейском Союзе. В 1997 году создал ЗАО «Захаров» и совместно с издательством «Вагриус» выпустил бестселлер «Алла, Аллочка, Алла Борисовна», разошедшийся тиражом 250 тыс. экземпляров. В 1998 году отделился и самостоятельно издал первый роман Бориса Акунина «Азазель». Имеет эксклюзивные права на издание 12 его романов о приключениях Эраста Фандорина. |