Секунды тишины

Для московской театральной среды Виктор Рыжаков – одна из ключевых фигур, влияющих сегодня на её развитие. Для аудитории, менее вовлечённой в процесс –  вдохновляющий пример человека, которому посчастливилось выбрать любимую профессию и которому хватает сил честно в ней существовать. В этом году он привёз на ГогольFest два своих спектакля. Неумолимую «Парикмахершу» по пьесе современного российского драматурга Сергея Медведева, поставленную с венгерским Театром им. Михая Чоконаи в 2009 году. И ужасно смешную интерпретацию «Ревизора» Гоголя, современный вариант которой сделан студентами третьего курса Школы-студии МХАТ им. А.П. Чехова. Постановки Рыжакова оказались среди самых ярких событий фестиваля Троицкого. В перерыве между ними режиссёр любезно согласился на интервью, во время которого, был вдумчив и откровенен.

Виктор, наше издание не специализируется на искусстве, «Компаньон» – это бизнес-журнал. Но искусство нас, конечно же, интересует, хотя бы потому, что оно сопровождает нашу жизнь, каким-то непонятным образом подпитывает человека. В том числе и бизнесмена. Конечно, говорить напрямую о бизнесе не обязательно сейчас… 

Почему? В нашем мире все взаимосвязано.

Тогда я хотел бы предложить вам, чтобы мы попробовали обрисовать  отношения между областью под названием «искусство» и тем, что называется «реальная жизнь».

Ну, например: вы сказали, что работаете в бизнес-издании. Это ваш бизнес. И то, чем занимаются люди в театре – это же тоже бизнес. Только у нас эквивалент другой. Если для бизнеса в традиционном понимании этого слова эквивалентом являются деньги, то для нас – что-то другое, что материальным оценить невозможно. «Бизнес», которым мы занимаемся, помогает прожить жизнь, не превратившись в морскую звезду. Ведь странно и страшно, когда у человека пропадают какие либо желания, кроме биологических и материальных, когда у него нет вопросов к этому миру.

Морская звезда – это образ отсутствия желаний?

Это моя ассоциация с человеком с застывшими мозгами. Он, действительно, подобен моллюску, который лежит на дне, тысячью присосочками ухватившись за эту жизнь. С ним ничего не происходит, он тоскует и погибает не понимая, зачем он здесь. Для того чтобы выжить, мы друг другу просто необходимы. Люди одного бизнеса нужны людям другого. Это как сообщающиеся сосуды. Человек, который умеет талантливо зарабатывать деньги, также способен осознать, что не только эта составляющая должна развиваться в его жизни, что рядом должны развиваться очень мощные общественные институты, которые позволят ему быть самим собой, идентифицировать себя в современном мире. Мне кажется, вкладывание денег в искусство и такой общественный  институт, как театр свойственно очень продвинутым, мудрым людям. И в моей компании есть друзья, партнёры из серьезного бизнеса, которые помогают и поддерживают нас,  для которых эта помощь давно стала естественной необходимостью. Они понимают, что если сегодня недостаточно духовного и интеллектуального пространства, нужно отправлять туда часть средств, чтобы оно расширялось. И никакое это не мессианство. Это нормальное состояние разумного современного человека.  

То есть, это вполне прагматичная деятельность.

Прагматичная. Такая же, как охрана окружающей среды, общение со своими стариками, которым просто необходимо наше внимание… И, совсем уж простое сравнение – это как заниматься собственной гигиеной. Обычная необходимая часть жизни. Думаю, это норма для любого человека – заботиться о заполнении своего внутреннего пространства. Делать это нужно не деньгами, конечно же. Я часто задаюсь  одним вопросом: «Зачем я всё это делаю, зачем всем этим занимаюсь?». И получаю один, может быть странный ответ: «Хочу спастись». Ну, правда, просто хочу спасти в себе человека. Потому что, как и  всем, наверное, мне иногда  кажется, что сейчас сорвусь, впаду во все грехи тяжкие, соблазнов ведь вокруг хоть отбавляй. Но ведь отчаяние берет, что в результате можно превратиться лишь, в ту самую пресловутую морскую звезду.

Спастись от чего вы хотите?

Ну, как от чего? Смешно, но весь мир, вся человеческая жизнь – это такое колоссальное испытание. От искушений, провокаций, которые вокруг. От зла спастись. Его же так легко зацепить. Оно в тебя войдёт и как ржа разъест. Театр – это спасение, такая особенная духовная практика. Через театр, через исследование человеческого существа можно обрести целостность, сохранить самое себя. Ну, спастись (улыбается).
 
«5 вечеров» (Московский театра «Мастерская Петра Фоменко», фотограф Дмитрий Мороз)

А чем эта театральная практика отличается от таких практик, как, например, йога, которая состоит из вполне конкретных упражнений? Я говорю о йоге не только, как о физкультуре. В более «продвинутых» её вариантах есть упражнения для психического и духовного развития. А в театре… 

Сам театр – это большое упражнение. Оно заключается в постоянном поиске ответов на важные вопросы. Это игра, такое моделирование жизненных историй. Воссоздание  действительности. Создаёшь иллюзии и разоблачаешь. Все это требует огромных внутренних и физических усилий. Самосовершенствования. Йога, как путь к высочайшей самоорганизации личности, одна из древнейших и уникальных практик.  Но если бы эти практики были, действительно универсальны, весь мир бы уже сел в асану, с утра до вечера занимался прослушиванием нидры и становился бы все совершеннее и лучше. К сожалению этого не происходит. Думаю, у каждого свой путь. Каждый должен найти свой способ проживать эту жизнь. В конце концов, существуют вещи, свойственные определённой культурной среде, и человеку рождённому в определённом месте, и ему необязательно преображаться в индийского йога. Но это духовное знание, безусловно, может расширить наше представление о мире, дать ключи к дальнейшему пути.  В Москве живет такой удивительный учитель – Виктор Сергеевич Бойко (известный российский исследователь йоги, создатель собственной школы – Прим. Ред. ), который согласился заниматься йогой с моими студентами. Это большое счастье. Йога стала частью его жизни, но он остаётся таким вот…

Местным?

Да. Самим собой! Видимо, каждому стоит просто выбрать свой путь. Может в этом и состоит жизнь. В бесконечном выборе и познании себя. В этом и состоит духовная сила – в том, какие вопросы ты себе задаёшь. Могут быть и бренные вопросы, куда без них. А могут быть и совершенно другие. Но вот как не бояться эти вопросы себе задавать?

Общение с пьесой – это способ сформулировать такие вопросы. Как вы их выбираете?

Тексты могут быть самыми неожиданными. Меня в этом смысле может бросать из стороны в сторону. Часто работаю с текстами Ивана Вырыпаева. Его пьесы это особенный мир, отдельная планета.

Почему Вырыпаев?

Мы вместе работали на Камчатке (в Камчатском театре драмы и комедии – Прим. Ред.), вместе искали что-то в театре, который казался нам устаревшим, нелепым и неискренним. Год репетировали «Горе от ума», пытаясь понять что-то в авторском слове. Поняли, что хотим найти что-то другое. Нам было ясно, что должны появиться новые тексты. И они стали появляться у Ивана. Он оказался литературно очень одарённым человеком. Сегодня он известный драматург, много пишет. У него сейчас свои большие проекты и планы, у меня свои. Ну, это наша биография… А наша совместная духовная практика ещё продолжается. Если есть время, мы встречаемся, и наши встречи носят характер очень философский (хотя мы можем смеяться и ёрничать друг над другом). Нам есть о чём поговорить. На этих встречах мне больше хочется слушать. Иван увлеченно анализирует окружающий мир, применяя только ему свойственную логику исследователя. Меня это бесконечно увлекает.

Что можно сказать о творчестве Вырыпаева? Как главная тема его текстов формулируется?

Это вопрос к человеку. Как он проживает свою жизнь. Вопрос, который задаёт Иван сам себе и через себя тысячам другим людям. Это вопросы жизни и смерти и, естественно, вопросы о боге. Он такой богоборец, конечно же. Противоречивая натура и очень неспокойный человек. И тоже постоянно ищет своё спасение. Я один из первых читателей его новых текстов. Иногда на правах нашей многолетней старинной дружбы мне дозволяется  делать первую постановку. Новая пьеса «Пьяные», написанная по заказу Дюссельдорфского театра «Шаушпильхаус» – это как раз такой случай. Пока не понимаю, с какой стороны к этому тексту подойти, но при каждом прикосновении начинаю «вибрировать» и понимаю, что мне интересно сыграть в эту игру. Запланировано две постановки – в Дюссельдорфе и Московском Художественном театре.  

Очевидно, рассказать сейчас, что это будут за спектакли, невозможно. Но сроки премьер уже определены?

Да. В конце февраля «Пьяные» должны выйти в Германии. В марте – в Москве. С конца октября начнутся постоянные репетиции, а встречаться обсуждать и пробовать с актерами начали ещё весной. Дело в том, что процесс подготовки спектакля имеет и свою невидимую часть. Мы много общаемся, читаем, я предлагаю выполнить какие-то задания, может, с первого взгляда никак не относящиеся к театру и к репетициям. Просто валяем дурака. Никогда заранее не известно из чего сложится вдруг та форма, через которую можно выразить то, что вызревает у каждого внутри.

Угадать, найти образ спектакля, пожалуй самое сложное в театре. Он может долго преследовать и никак не выражаться. Так было у меня с «Пятью вечерами» Володина. Эта пьеса преследовала меня многие годы, манила и очаровывала. Много-много лет. С юношества. И уже вышел прекрасный фильм, который надолго отсрочил наше свидание – меня это на время смирило. Но прошло время, и наш роман вновь возобновился. Я опять начал задаваться вопросами: «Что это за любовь такая особенная? Что это за такие двери, которые не может открыть человек по прошествии лет?». Наконец, эта история обрела свою жизнь в Мастерской театра Петра Фоменко с блестящей актерской компанией.

«Маленькие трагедии Пушкина» (Московский театр «Сатирикон», фотограф Дмитрий Мороз)

В одном из своих интервью описали театр, как духовную заправочную станцию. Мне очень нравится эта метафора. Вы можете рассказать, как на этой станции  правильно «заправиться»? 

В театр, действительно, стоит приходить, чтобы получить заряд энергии. Мне кажется, театр – это место тишины. Туда приходят, чтобы услышать что-то большее чем сама жизнь. Услышать что-то в самом себе. В эту секунда тишины, которая тебя пронизывает – и приоткрывается какая-то тайна о мире и о человеке. Вдруг на секунду ты становишься самим собой. Ведь на хорошем спектакле всегда бывают такие моменты, когда зал замирает. Артист произносит последнее слово, и вот сейчас в зале должны раздаться  аплодисменты. Но никто не шевелится. Вдруг обрушивается эта долгожданная тишина. Конечно, это не всегда случается. Уверен, что быть может неосознанно, но человек приходит в театр для того, чтобы встретиться именно с этой тишиной. Сто процентов. Во всяком случае, мне как зрителю, необходимо это единение сцены и зала, это единое замирание.

Жадно ищу эту тишину, готовлюсь к этой встрече с самим собой. Это секунды, когда человек особенно обострённо воспринимает всю эту земную жизнь.  Никогда не забуду эту обжигающую тишину на спектакле Роберта Стуруа «Кавказский меловой круг», мир остановился у меня внутри, со мной что-то произошло. Или спектакль Геннадия Опоркова  в Ленинградском Ленкоме «С любимыми не расставайтесь».  Тогда, совсем юным мальчишкой  мне услышалось что-то такое, что преследует меня на протяжении всей жизни. Театр – место, где нужно быть очень открытым и внимательным. Нужно поверить, что артисты долго и серьезно готовятся к этой встрече со зрителем. И зрителю необходимо знать (многие, по-моему, этого не понимают), что без него –   настоящего театра не состоится, что он такой же участник этого таинства, как и артист. И самое важное, что и он – зритель к этой встрече должен обязательно подготовиться.

Про артистов иногда говорят, что их игра была неудачной в этот вечер. А зритель бывает не в ударе?

Конечно. Зрительный зал – тоже живой организм. А театр – поле единой энергии: актера и зрителя. Одни приходят в театр для встречи с новым, им это почему-то необходимо, а другие, в поиске развлечений – просто чтобы разнообразить свою жизнь. Они еще не знают, что театр – это место, где не просто артист выступает.  В театре происходит уникальный обмен энергиями смыслов и эмоций. Люди, которые ходили на спектакли Петра Наумовича Фоменко, готовились к этой встрече задолго. Находясь в ожидании, человек испытывает массу разнообразных чувств, подсознательно его природа готовится к этому особенному свиданию. И на спектакли Юрия Бутусова, сегодня, идут для того чтобы попасть в специальное магическое пространство театральной стихии, в котором  может произойти важное событие. Но, конечно, если на те же спектакли придут случайные люди, быть может желающие отдохнуть или просто развлечься, с ними может и ничего не произойдёт. Даже самый великий театральный мир может развалится на глазах у этих псевдо-зрителей.

Воспитание Камчаткой

Виктор Анатольевич Рыжаков российский театральный режиссёр, актёр, театральный педагог (профессор).

Родился в 1960 году в Хабаровске. Окончил Театральное училище им. Б. В. Щукина, аспирантуру ГИТИСа. В 1995 году отправился на Камчатку, где шесть лет руководил Театром драмы и комедии. Во время работы «на краю света», познакомился с Иваном Вырыпаевым и стал одним из главных постановщиков его пьес («Кислород», «Бытие № 2», «Июль» и др.). Другие известные спектакли Рыжакова: «Маленькие трагедии» Пушкина («Сатирикон» Константина Райкина), «Пять вечеров» по знаменитой пьесе Александра Володина («Мастерская Петра Фоменко», 2011), «Прокляты и убиты» по роману Виктора Астафьева (МХТ им. Чехова).

​Рыжаков неоднократный лауреат главной театральной премии России «Золотая маска», фестиваля современной пьесы «Новая драма» и др. С 2001 года преподаёт в Школе-студии при МХАТ им. Чехова. Режиссёр-постановщик МХТ им. А. П. Чехова. Руководитель экспериментального театрального Центра имени Мейерхольда.

 

Залишити відповідь