Опыт власти

Александра, Вы год проработали в госструктуре исполнительной власти, как Вы оцениваете этот период времени? О каких положительных и отрицательных моментах можете рассказать?

Самым важным, я считаю выгоду для государства от работы тех, кто приходит во власть из бизнеса, а также личностное развитие. В данном случае, какой бы ни была ситуация в стране, когда человек попадает в государственную структуру, он либо развивается и приносит результаты, либо деградирует – втягивается в денежные отношения и сильно подвергается соблазнам. В моем случае, было огромное желание помочь стране и в том числе продолжить персональное профессиональное развитие. Люди бизнеса абсолютно точно имеют преимущество. В первую очередь, твое мироощущение и стиль работы «профессионального» чиновника – это большой контраст. Ты оперативен, имеешь алгоритм решения проблем, не тратишь время на бюрократию, ни перед кем не заискиваешь и ищешь оптимальные решения, подключая любой креатив. Даже в той тяжелой ситуации, в которой приходилось работать в министерстве, оцениваю свое развитие как позитивное. Работать в условиях жесточайшего сопротивления и политического конфликта между ветвями власти – серьезный вызов. Адвокатский опыт однозначно был плюсом. Хотя во многом пришлось избавляться от категоричности, даже там, где мы знали, что правы. Политика требовала «улыбку при плохой игре» и «ситуативных поддавков» оппонентам. Для меня лично это было сложно. В бизнесе ты привык к конструктиву и пустым пиаром никто не занимается. Но в этом недостатки политики. В бизнес я вернулась с новыми силами и пониманием внутреннего устройства многих процессов, что однозначно позитивно скажется на нашей работе с клиентами.

Ну, а как обстоят дела в целом в политических кругах? Какой Вы увидели политику изнутри?

Ее нельзя оценить позитивно. У нас слишком много того, что называют «политикой» и слишком мало реальных действий. Возможно, со сменой премьера это изменится. Посмотрим. Политика мешает эффективному управлению. Страна должна оцениваться, как проект, который должен стать успешным, а не быть плацдармом для персональных игр. Задайте себе вопрос: почему сейчас не приживаются технократы? Потому что политическая составляющая настолько сильна, что им либо нет места, либо они тонут в обилии политики, не считая нужным втягиваться в игру. Их интересует результат, и в бизнесе они привыкли, что он зависит от приложенных персональных усилий. В госсекторе все наоборот – если ты кому-то не понравился, твои идеи или наработки будут просто лежать в комитетах парламента, секретариате Кабмина и т.д. Там все еще встречают «по одежке», суть идеи обсуждается во вторую очередь. По крайней мере, так было у нас в системе здравоохранения. Сейчас парламент голосует все то, что мы предлагали еще год назад, но репутационно нас было выгодно тогда уничтожать. Эта глупость сказывается только на одном – на пробуксовке общего движения страны. Когда согласно функционалу ты отвечаешь за законопроектную и нормативную работу, однако упираешься в неповоротливость парламента, тяжело говорить о результативности. Периодами мы концентрировались в такие моменты либо на разработках подзаконных актов либо подавали свои правительственные законопроекты через руки лояльных к нам депутатов. Согласитесь, это странно, если вся страна хочет перемен. В политическом секторе преимущественное большинство не любит даже диалогов с технократами,
которые могут взять чистый лист и создать продукт, качественно модерировать экспертов, управлять процессами, как в бизнесе. Соответственно, когда человек прошел в парламент на популистской ноте,
его работа, по сути, весьма ограничена, и когда рядом с ним садится профессионал, которому не составляет труда разобраться в каком-то вопросе за день-два, возникают серьезные проблемы. Таких
людей элементарно начинают оттеснять. Но я бы не хотела говорить только об этой стороне медали. Глобально страна движется в позитивном направлении, просто не так быстро. Многие оставили бизнес и стали заниматься развитием страны, несмотря на все сложности, принимают предложения власти войти в команду. Берут неплохих ребят, я знаю немало своих коллег. Но у всех похожий симптом – в команду пригласили, а поддержку не оказали.
          В министерство я была приглашена министром. Зная, что он работает в команде президента, это стало для меня гарантией реформаторского вектора и силой. Я понимаю, что президент занят огром-
ным количеством дел, тем не менее, считаю, что если вы зовете технократов и профессиональных управленцев поработать на страну, необходимо следить за тем, чтобы им дали возможность нормально 
работать, не втягивая в политику. Имея в парламенте фракцию популистов, не защищать и не удерживать людей, которые могут всерьез заниматься изменениями в стране, оченьнедальновидно. В бизнесе мы всегда ценим работающуюединицу. Во власти – все наоборот. Ты просто должен нравиться. Посмотрите на «шоу» с моим увольнением – это эмоции, не более, никакой оценки реальной работы.

Какие прогнозы Вы можете сделать, исходя из вышесказанного? Может что-либо измениться?

Как бы неприятно это ни прозвучало, но в том контексте, в котором сейчас все происходит в парламенте, дела не будет. Когда под кандидатуру главы ГПУ специально конструируют законы и автоматом голосуют глупости, а голоса под медицинскую реформу не могут собрать в течение 9 месяцев, парламент не может стать по-настоящему законодательным органом, многие туда пришли ничего не делать или заниматься
раскачкой общественных движений. Для этого не нужно быть депутатом. Когда мы бегаем от фракции к фракции, показываем презентацию реформы и просим просто нас выслушать, возникает резонный вопрос: если вы не готовы даже слушать, то за что вы в таком случае будете голосовать? В парламенте не хватает серьезного профессионального ядра, которое сможет адекватно оценить продукт. Есть отдельные специалисты, которые могут это сделать, но им крайне сложно и их мало. Если проследить за полемикой, в зале активно работают лишь юристы, ибо они реально понимают, что за документы лежат на их столах. Есть и другие специалисты, но им не хватает практики, поскольку они пришли из другого сектора. Общественники тоже всерьез занимаются развитием государства, но это не должно стать функцией парламента. Верховная Рада должна стать воистину профессиональным органом. Почему много говорю о парламенте, потому что сейчас по законодательству многое должно происходить именно там. Нужна перезагрузка, спустя время однозначно. Необходимо избрать именно экспертное сообщество, которое построит мост между кабминовскими и парламентскими инициативами. Сейчас между этими двумя органами существует некое противостояние. Диалог очень важен, но я его не увидела. В каждом министерстве жалуются, что их не слышат в парламенте. На все уровни должны зайти эксперты хотя бы в пропорции 50 на 50, чтобы конструктивным диалогом были пронизаны все ветви власти. Когда на должность замминистра назначали отличного специалиста, мы радовались, потому что понимали – завтра с этим министерством мы будем говорить на одном языке.

Александра, Вы – основатель юридической компании Pavlenko Legal Group, успешный адвокат, вернулись в бизнес. Расскажите, чем намерены заниматься?

Признаться, хотелось бы отдохнуть, но пока, увы, не удается. Работая в министерстве, с головой уходила в работу, не позволяла себе даже встретиться с друзьями, с бывшими клиентами компании, поэтому сейчас много времени посвящаю встречам и переговорам по новым проектам. Помимо судебной практики, в которой я выросла, буду развивать проекты государственно-частного партнерства (ГЧП)
и отраслевой законопроектной работой. ГЧП был также моим сегментом и в Минздраве. Мы успели заложить перспективы для страны. Моя юридическая компания также хорошо понимает этот участок
работы. Один из таких проектов уже взят на сопровождение. Его администрирование в органах власти займет около года. Эти проекты очень перспективны для страны. При рисках прямого инвестирования, ГЧП станет хорошим инструментом капиталовложения, особенно после вступления в силу последней редакции закона. Это не приватизация, не продажа активов, а сотрудничество с госсектором на определенных договорных условиях, где и государство, и частный партнер получают выгоду.

Расскажите, что будет поставлено во главу, на чем это будет базироваться?

Взаимовыгодность – основа всего. К примеру, в Минздрав нередко приходили потенциальные инвесторы в медицину и просили спасти проект, который был начат как государственно-частное партнерство.
Мы включались и понимали, что это никогда не было проектом ГЧП – люди просто с риском вносили куда-либо средства, играя в какие-то коррупционные договоренности с властью, и теряли все. В свою
очередь, ГЧП строится на главном принципе – взамовыгодности и равенстве партнеров, то есть прибыль считает не только частный инвестор, но и государство – так и должно быть. Я считаю, что все эти
передачи недвижимости в аренду за одну гривню должны закончиться, это не ГЧП. Государственно-частное партнерство – это конкурсная основа, выбор модели развития проекта и четко прописанные условия: что приобретает страна, а что – частный инвестор. Я бы хотела, чтобы в этом направлении произошел серьезный прорыв в стране.

Александра, Вы входите в рабочую группу по разработке проекта закона «О лоббировании». Как Вы считаете, насколько это важная и своевременная на сегодняшний день тема?

Тема крайне интересна. Законопроект курирует Мустафа Найем. Люди думают, что лоббирование – тайный процесс приведения в жизнь чего-то негативного. На самом деле, лоббирование и корруп-
ция – разные вещи. В конечном итоге государство получает нормативную базу – отраслевые законопроекты становятся реальностью для определенного сектора экономики. Власть не всегда имеет экспертов, чтобы делать это в одиночку. Лоббисты – люди, которые официально зарегистрированы в соответствующем реестре, специализируются на написании законопроектов, на работе с парламентом. Так устроен парламентский мир Европы и США. Никто не прячется, их работа прозрачна и публична. Они оглашают, в каких областях экономики реализуют свои проекты, говорят, кто у них заказчик. Публикуют
данные о своих доходах от лоббистской деятельности, направленной на появление законодательной или нормативной базы. Всегда привожу в пример период времени, когда у нас не было закона о телекоммуникациях. Когда, например, конкурентам приходилось объединяться, выдвигать людей, пишущих законопроекты, разрабатывать нормы и проводить их в парламенте, после чего возвращаться в бизнес и снова конкурировать. Это нормально. В каждой европейской компании сейчас есть люди, перед которыми поставлена задача коммуницировать с госорганами для продвижения, развития нормативной базы, GR-специалисты.

Какие еще интересные законотворческие перспективы существуют? Что может продвинуть бизнес и экономику? Что для этого необходимо сделать?

Привлечение инвестиций актуально. На страну смотрят как на перспективную. Конечно, есть масса «вкусных» объектов, под которые готовы заводить деньги. Но стране глобально не доверяют в плане
защиты инвестиций. В этой сфере улучшилось законодательство, но у нас по-прежнему могут что-то отобрать. Судебная система в этом плане – главный элемент, на который уповает иностранный инвестор, а он в нашей стране страдает. Люди боятся инвестировать из-за большого количества нестабильных моментов. И ситуация во власти во многом этому способствует. Вынуждена констатировать, что с большей охотой сюда готов инвестировать бизнес соседней страны. Там сами привыкли так жить. Но тот бизнес, который мы рады здесь видеть, проевропейский и т.д. не привык существовать при таких «качелях». Нельзя сказать, что нам нужно подать какой-то законопроект, после принятия которого мы сможем расцвести. По-прежнему, я вижу выход в создании сильной судебной системы и насыщении власти умными технократами. Этому поверят. Страну могут поднять только специалисты, но им необходимо дать время. Не делать ротацию: каждый год – новый министр и заместители. Новому правительству нужно время на то, чтобы разобраться, а политика не ждет, процессы в Раде продолжаются. И если призывы к перевыборам будут звучать и дальше, ничего не изменится. Любые новые переназначения отбрасывают страну назад. Пугают не новые люди,
а отсутствие преемничества: когда покидаешь пост, тебе некому передать дела, никто не хочет вести диалог, разбираться и продолжать твои хорошие проекты. Поэтому никто не знает, что случится с этими проектами. В политическом плане ситуация может сдвинуться, когда завершится период «политических проектов». Проекты живут лишь какое-то время. Нужны осознанные идеологические движения, а не проекты. Тогда поменяется контингент, идущий менять страну.

Беседовала: Елизавета Исупова